Василий лебедев кумач. Краткая биография Лебедев-Кумач В.И

) - русский советский поэт, автор слов многих популярных советских песен: «Широка страна моя родная », «Священная война », «Весёлый ветер» (из к/ф «Дети капитана Гранта») и других. Лауреат Сталинской премии второй степени за 1941 год .

Биография

Работал в Бюро печати управления Реввоенсовета и в военном отделе «АгитРОСТА ». Позднее работал в различных периодических изданиях, в 1922-1934 годах - сотрудник и член редколлегии журнала «Крокодил », писал для эстрады и кино.

Творчество

Последние годы жизни

В сороковые годы здоровье Лебедева-Кумача пошатнулось. Он перенёс несколько инфарктов . В 1946 году в личном дневнике он написал:

Болею от бездарности, от серости жизни своей. Перестал видеть главную задачу - всё мелко, всё потускнело. Ну, ещё 12 костюмов, три автомобиля, 10 сервизов… и глупо, и пошло, и недостойно, и не интересно…

Спустя некоторое время появилась ещё одна запись:

Рабство, подхалимаж, подсиживание, нечистые методы работы, неправда - всё рано или поздно вскроется…

Обвинения в плагиате

Доктор искусствоведения, профессор истории музыки Московской государственной консерватории Е. М. Левашёв в своей работе «Судьба песни. Заключение эксперта» утверждает, что Лебедев-Кумач заимствовал тексты некоторых своих песен. Так, по его утверждению, поэт украл одну из строф песни «Москва майская» у Абрама Палея из начала стихотворения «Вечер», а текст песни к кинофильму «Моряки » - из стихотворения «Цусима» Владимира Тан-Богораза . В статье утверждается, что после официальной жалобы Палея в Союз писателей в начале ноября 1940 года Александром Фадеевым был собран Пленум правления Союза писателей, на котором были приведены примеры около 12 случаев воровства Лебедева-Кумача , однако «по высочайшему звонку» дело было замято. Приводится и отрывок из мемуаров Юрия Олеши «Книга прощания» (М., «Вагриус», 1999, стр.156): «Позавчера в Клубе писателей Фадеев разгромил Лебедева-Кумача. Сенсационное настроение в зале. Фадеев приводил строчки, говорящие о плагиате […]. В публике крики: позор!».

Однако в связи с тем, что выводы эксперта опирались на совокупность косвенных, а не прямых доказательств, с юридической точки зрения вопрос остался спорным. 8 мая 1998 года «Независимая газета » опубликовала в своём приложении статью В. А. Шевченко «„Священная война“ - эхо двух эпох» . В августе 1998 году внучка Лебедева-Кумача Мария Георгиевна Деева подала в Мещанский межмуниципальный суд города Москвы «иск о защите чести и достоинства Деевой М. Г.» к А. В. Мальгину, В. А. Шевченко и «Независимой газете», с целью опровергнуть сведения о том, что текст «Священной войны» был украден. Заседания переносились с месяца на месяц, затем было проведено три заседания 10, 20 и 21 декабря 1999 года. Деева сняла все юридические претензии к Мальгину, который был на тот момент председателем Совета директоров издательского дома «Центр Плюс », находящегося под патронажем мэра Москвы Юрия Лужкова . Суд принял решение о том, что текст песни «Священная война» принадлежит Лебедеву-Кумачу. В 2000 году редакция газеты опубликовала опровержение

Отзывы

• В мае 1941 года критик М. Беккер, разбирая в журнале «Октябрь» стихи и песни Лебедева-Кумача, писал:

Лебедев-Кумач, как никто из советских поэтов, передаёт песенной строкой чувство молодости, присущее людям сталинской эпохи. Его бесспорной заслугой является создание жанра весёлой, жизнерадостной песни. Бодростью, молодостью веет от каждой её строки .

• Отрицательно характеризует его Вольфганг Казак в книге «Лексикон русской литературы XX века»:

Гимнические песни Лебедева-Кумача отличаются зависимостью от сиюминутных партийных лозунгов, советским патриотизмом, тенденциозным оптимизмом и дешёвой идеализацией . Они примитивны в отношении лексики , в них преобладает грамматическая рифма, они банальны по содержанию, полны пустых эпитетов («серый туман», «золотые лучи сол­нца») .

Награды и премии

Напишите отзыв о статье "Лебедев-Кумач, Василий Иванович"

Примечания

Литература

• Беккер М. Творческий путь Лебедева-Кумача/ В книге М. Беккер. О поэтах. М.: 1961.
• Левашев Е. М. // Архив наследия - 2000 / Сост. и науч. ред. В. И. Плужников ; . - М.: , 2001.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Лебедев-Кумач, Василий Иванович

– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.

– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».

ВАСИЛИЙ Иванович Лебедев-Кумач родился в 1898 году в Москве в семье сапожника. Настоящая фамилия - Лебедев. Стихи начал писать с 13 лет, а первое стихотворение было напечатано в 1916 году. В 1919–1921 годах Лебедев-Кумач работал в Бюро печати управления Реввоенсовета и в военном отделе «Агит-РОСТА» - писал рассказы, статьи, фельетоны, частушки для фронтовых газет, лозунги для агитпоездов. Одновременно учился на историко-филологическом факультете МГУ. С 1922 года сотрудничал в «Рабочей газете», «Крестянской газете», «Гудке», в журнале «Красноармеец». Не без его участия возник журнал «Крокодил», в котором Лебедев-Кумач проработал 12 лет.

В 30-е годы он становится признанным лидером поэтов-песенников. Им написаны тексты песен к кинофильмам «Веселые ребята», «Цирк», «Дети капитана Гранта», «Волга-Волга».

В некоторых публикациях перестроечного времени Лебедева-Кумача изображали чуть ли не придворным поэтом. Он действительно был обласкан властью: депутат Верховного Совета РСФСР, лауреат Сталинской премии, немало орденов и медалей, но… Сколько ни старайтесь, вы не найдете никакой идеологической подоплеки в его лучших песнях, которые мы помним и любим до сих пор. В самом деле:

* * *

Капитан, капитан, улыбнитесь,

Ведь улыбка - это флаг корабля.

Капитан, капитан, подтянитесь -

Лучшие дня

Только смелым покоряются моря.

* * *

Закаляйся! Если хочешь быть здоров,

Постарайся - позабудь про докторов.

Водой холодной обливайся,

Если хочешь быть здоров!

* * *

Кто привык за победу бороться,

Вместе с нами пускай запоет!

Кто весел - тот смеется,

Кто хочет - тот добьется,

Кто ищет - тот всегда найдет!

* * *

Как много девушек хороших,

Как много ласковых имен!

Но лишь одно из них тревожит,

Унося покой и сон,

Когда влюблен.

* * *

Сердце, тебе не хочется покоя!

Сердце, как хорошо на свете жить!

Сердце, как хорошо, что ты такое!

Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить!

Юмор, жизнелюбие, задор - вот отличительные черты творчества Лебедева-Кумача. И все же, все же… Это он в тридцать седьмом году - быть может, в самом жутком году российской истории - написал: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». А когда его избрали в Верховный Совет, он немедленно выступил с длинной рифмованной речью, прославляющей Сталина, закончив выступление словами: «Горжусь быть бардом сталинской эпохи». А в 1940 году Лебедев-Кумач чуть не погубил собрата по перу Валентина Катаева, обрушив на него в «Правде» политические обвинения за пьесу «Домик».

Пусть ярость благородная вскипает, как волна

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная вскипает, как волна.

Идет война народная,

Священная война!

Под эту песню, написанную Лебедевым-Кумачом через два дня после начала войны, уходили на фронт, погибали, совершали подвиги.

И вдруг на гребне перестройки появились публикации, обвинявшие автора легендарной песни в плагиате. Суть этого довольно грязненького обвинения заключалась в том, что песню «Священная война» написал еще в 1916 году Александр Адольфович Боде, преподаватель Рыбинской мужской гимназии, который почему-то только в 1937 году решил отправить текст Лебедеву-Кумачу. Не дождавшись ответа, Боде в 1939-м умер. Странно, почему он отправил «Священную войну» именно Лебедеву-Кумачу, а не в какую-нибудь газету? Почему ждал так много лет? Почему, в конце концов, не разучил песню со своими гимназистами в Рыбинске еще в годы Первой мировой войны?

Те, кто пытался очернить имя Лебедева-Кумача, приводили следующий довод: «В четырехтомнике «История советской литературы», вышедшем в 1968 году, воспроизведен автограф этой песни… Нет на рукописи Кумача ни помарок, ни исправлений. А раз написано сразу набело, значит, списано». И недосуг было этим самым очернителям заглянуть в Центральный (ныне Российский) государственный архив литературы и искусства, где хранится черновик «Священной войны». Обратимся к свидетельству известного исследователя песен Юрия Бирюкова: «Строки написаны карандашом, как всегда у Кумача».

Идет война народная,

Священная война,

И ярость благородная

Вскипает, как волна.

С этой строфы зародилось стихотворение. Поэт зачеркивает в ней «и», меняет на «пусть», а в окончательном варианте меняет строки местами и делает строфу рефреном-припевом.

Следующей была строфа:

За землю нашу милую,

За Родину свою

Всем сердцем…

Пойдем ломить…

Кумач подбирает рифму:

Всем сердцем, всей душой…

Всем сердцем, всею силою…

Зачеркивает «Родину свою». Меняет на «Союз большой». В итоге строфа принимает такой вид:

За землю нашу милую,

За наш Союз большой

Пойдем ломить всей силою,

Всем сердцем, всей душой.

Третья строфа поначалу выглядит так:

Тупому зверю низкому

Загоним пулю в лоб,

Насильнику фашистскому

Найдем дорогу в гроб…

Вариант последней строки:

Сколотим крепкий гроб.

И еще одна версия этой строфы:

Сожмем железным обручем,

Загоним пулю в лоб.

Мы всей фашистской сволочи

Сколотим крепкий гроб…

В книге «Всегда на страже» Ю. Бирюков приводит воспоминания бывшего редактора «Красной звезды» генерал-майора Д. Ортенберга:

«Первый военный номер «Красной звезды». Как его делать? Трудная задача, хотя за плечами был уже опыт «Героической красноармейской» и «Героического похода» - фронтовых газет на Халхин-Голе и на войне с белофиннами… Во фронтовых газетах… не бывало, кажется, ни одного номера без стихов».

Редактор вызывает литературного сотрудника Соловейчика: «Добывайте срочно стихи». Тот садится за телефон, но никто из поэтов, как на грех, не отвечает. Удается связаться только с Лебедевым-Кумачом:

Василий Иванович, газете нужны стихи…

Не позже завтрашнего утра.

Ну что ж, сделаю…

«На следующий день, - вспоминает далее редактор, - заходит ко мне человек среднего роста, светлоглазый, с золотистой шевелюрой. Это и был Василий Лебедев-Кумач… Стихи немедленно пошли в набор… В сердце ударила строка, вынесенная потом в заголовок стихотворения: «Священная война». Да, именно священная! Эти слова жили в мыслях и чувствах нашего сражающегося народа. Но Лебедев-Кумач впервые произнес их вслух».

* * *

Вот, собственно, и вся история. В погоне за сенсацией иные журналисты не щадят ни свата, ни брата. Кому-то зачем-то понадобилось опорочить имя замечательного поэта-песенника. И никто за это не ответил, никто не наказан… Только в «Независимой газете» от 05.07.2000 г. появилось опровержение: «Сведения, изложенные в статье «Священная война» - эхо двух эпох» о поэте-песеннике В. И. Лебедеве-Кумаче, признаны не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство, деловую репутацию автора песни «Священная война» В. И. Лебедева-Кумача. В связи с чем редакция газеты доводит до сведения читателей, что автором текста песни «Священная война» является В. И. Лебедев-Кумач».

_________________________________________________

«Песня хороша только тогда, когда звук, и слово, и мелодия, и мысль слились в одно целое, когда из песни «буквально ни слова, ни ноты не выкинешь». «Поэт и композитор - два равноправных творца песни, и чем теснее и теплее их содружество, тем лучше и продуктивней они смогут работать». «Надо писать песню так, чтобы самому хотелось ее запеть. Запевала должен начинать песню от самого сердца и петь ее со всей страстью и любовью - только тогда ее подхватит весь народ». В. И. Лебедев-Кумач

Краткая биография Лебедев-Кумач В.И.

Василий Иванович Лебедев-Кумач родился в 1898 году в семье сапожника в Москве. Его настоящая фамилия Лебедев, но знаменитым он стал под псевдонимом Лебедев-Кумач. Рано начал писать стихи - с 13-ти лет. В 1916 году было напечатано его первое стихотворение. В 1919-21 годах Лебедев-Кумач работал в Бюро печати управления Реввоенсовета и в военном отделе "Агит-РОСТА" - писал рассказы, статьи, фельетоны, частушки для фронтовых газет, лозунги для агитпоездов. Одновременно учился на историко-филологическом факультете МГУ. С 1922 года сотрудничал в "Рабочей газете", "Крестянской газете", "Гудке", в журнале "Красноармеец", позднее в журнале "Крокодил", в котором проработал 12 лет.
В этот период поэт создал множество литературных пародий, сатирических сказок, фельетонов, посвященных темам хозяйства и культурного строительства (сб. "Чаинки в блюдце" (1925), "Со всех волостей" (1926), "Печальные улыбки"). Для его сатиры в этот период характерны злободневность, острая сюжетность, умение обнаружить типичные черты в самых заурядных явлениях.
С 1929 года Лебедев-Кумач принимал участие в создании театральных обозрений для "Синей блузы", написал тексты песен к кинокомедиям "Веселые ребята", "Волга-Волга", "Цирк", "Дети капитана Гранта" и др. Эти песни отличаются жизнерадостностью, полны молодого задора. Прошло уже много лет с момента выхода любимых всем народом кинокомедий, но песни, написанные на стихи Лебедева-Кумача, продолжают жить среди нас: они звучат по радио, их поют новые исполнители, с ними знакомо уже не одно поколение людей нашей страны.
В 1941 году Лебедев-Кумач был удостоен Государственной премии СССР, а в июне того же года в ответ на известие о нападении гитлеровской Германии на СССР написал известную песню "Священная война". Об этой песне хочется сказать особо. Она воплотила в себе всю гамму чувств, которые бушевали в сердце любого человека нашей Родины в первые дни войны. Здесь и праведный гнев, и боль за страну, и тревога за судьбы близких и родных людей, и ненависть к фашистским захватчикам, и готовность отдать жизнь в борьбе против них. Под эту песню шли добровольцы на призывные пункты, под нее уходили на фронт, с ней трудились оставшиеся в тылу женщины и дети. "Вставай, страна огромная!" - призывал Лебедев-Кумач. И страна встала. И выстояла. А потом праздновала Великую Победу над страшной силой, противостоять которой смогла только она. И в эту победу внес свой вклад Лебедев-Кумач, внес не только песней, но и непосредственным участием в военных действиях в рядах военно-морского флота.
Лебедев-Кумач пришел с фронта, награжденный тремя орденами, а также медалями. Он умер в 1949 году, но его поэзия любима до сих пор.

(настоящая фамилия Лебедев) родился 5 августа (24 июля — по старому стилю) 1898 года в Москве в семье сапожника. Его отец — Иван Филиппович Лебедев, умер, когда Василий учился в третьем классе городского училища.

Свои первые стихи он написал в 1911 году, начал публиковаться в печати с 1916 года . В 1917 году он поступил в Московский университет на историко-филологический факультет, но закончить его не смог из-за начала Гражданской войны.

В 1919-1921 годах Лебедев-Кумач работал в Бюро печати управления Реввоенсовета и в военном отделе "Агит-РОСТА" — писал рассказы, статьи, фельетоны, частушки для фронтовых газет, лозунги для агит-поездов. С 1922 года сотрудничал в "Рабочей газете", "Крестьянской газете", "Гудке", в журнале "Красноармеец", позднее в журнале "Крокодил", в котором проработал 12 лет.

В этот период поэт создал множество литературных пародий, сатирических сказок, фельетонов, посвященных темам хозяйства и культурного строительства (сборники "Чаинки в блюдце" (1925), "Со всех волостей" (1926), "Людишки и делишки" (1927), "Печальные улыбки"(1927).

С 1929 года Лебедев-Кумач принимал участие в создании театральных обозрений для агитационного театра "Синяя блуза" и самодеятельных рабочих коллективов (пьесы "За годом год", "Кирюшкина победа", "Жена завмага"). В 1934 году в содружестве с композитором Исааком Дунаевским он сочинил "Марш веселых ребят" для кинофильма Григория Александрова "Веселые ребята", принесший Лебедеву-Кумачу широкое признание и определивший его дальнейший творческий путь поэта-песенника.

В 1934-1937 годах Лебедевым-Кумачом написано более ста песен, большинство — к кинофильмам: "Волга-Волга, "Богатая невеста", "Если завтра война", "Остров сокровищ", "Вратарь", "Цирк", "Дети капитана Гранта" и многим другим.

В 1938 году Василий Лебедев-Кумач стал депутатом Верховного Совета РСФСР, а в 1939 году был принят в ряды ВКП (б).

После того, как 22 июня 1941 года произошло нападение фашистской Германии на Советский Союз, Лебедев-Кумач написал стихотворение "Священная война". 24 июня 1941 года оно было опубликовано в "Красной звезде" и "Известиях", а вскоре автор текста был объявлен фашистами врагом рейха. Во время Великой Отечественной войны Лебедев-Кумач служил в военно-морском флоте политработником, был сотрудником газеты "Красный флот", войну закончил в звании капитана первого ранга. В годы войны Лебедев-Кумач написал много массовых песен и стихов, звавших к битве (сборники "Споем, товарищи, споем! ", "В бой за Родину! ", "Будем драться до победы", все 1941 года; "Вперед к победе! ", "Комсомольцы-моряки", оба 1943 года).

В 1946 году здоровье Лебедева-Кумача пошатнулось, работать стало труднее.

ЛЕБЕДЕВ-КУМАЧ , ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ (наст. фамилия Лебедев) (1898-1949), русский поэт. Родился 27 июля (8 августа) 1898 в Москве в семье сапожника. Писал стихи с 13 лет, публиковал их с 1916. В 1919-1921 работал в Бюро печати управления Реввоенсовета и в военном отделе "АгитРОСТА", одновременно учился на историко-филологическом факультете МГУ. Писал рассказы, статьи, фельетоны, частушки для фронтовых газет, лозунги для агитпоездов, сочинял куплеты, сценки, песни для эстрады, проявляя артистическую гибкость, поэтическую изобретательность и редкое умение сочетать песенную мелодичность с ораторским пафосом, художественную свежесть с пропагандистской тенденциозностью и речевую естественность с политическими словесными "клише". С 1922 сотрудничал с "Рабочей газетой", "Крестьянской газетой", газетой "Гудок", журналами "Красноармеец", "Крокодил" (где проработал 12 лет), создав множество литературных пародий, сатирических сказок и фельетонов на темы хозяйственного и культурного строительства (сборники "Развод", "Чаинки в блюдце", оба 1925, "Со всех волостей", 1926, "Людишки и делишки", "Печальные улыбки", оба 1927), отмеченных острой сюжетностью, злободневностью, бытовой и психологической наблюдательностью. С 1929 Лебедев-Кумач принимал участие в создании театральных обозрений для "Синей блузы" и самодеятельных рабочих коллективов (пьесы "За годом год", "Кирюшкина победа", обе 1926, "Жена завмага", 1946, и др.). В 1934 в содружестве с композитором И.О.Дунаевским сочинил "Марш веселых ребят" для кинофильма "Веселые ребята", принесший Лебедеву-Кумачу широкое признание и определивший его дальнейший творческий путь поэта-песенника.

Поистине народными, чутко улавливающими ритмы, лексику, эстетические вкусы и настрой времени стали многочисленные тексты песен Лебедева-Кумача, написанные в основном в 1936-1937: молодежные, спортивные, военные и т.п. марши - "Спортивный марш" ("Ну-ка, солнце, ярче брызни, / Золотыми лучами обжигай!"), "Идем, идем, веселые подруги", патриотические песни "Песня о Родине" ("Широка страна моя родная...", песни о повседневной жизни и труде соотечественников Ой вы кони, вы кони стальные..., "Песня о Волге" ("Мы сдвигаем и горы, и реки...").

То звучащие бодрым, "подстегивающим", почти императивным призывом ("А ну-ка девушки! / А ну, красавицы! / Пускай поет о нас страна!", "Будь готов, всегда готов! / Когда настанет час бить врагов..."), то раздумчивые, почти исповедальные, похожие на письма любимым или разговор с другом ("С той поры, как мы увиделись с тобой, / В сердце радость и надежду я ношу. /По-другому и живу я и дышу..., "Как много девушек хороших, /Как много ласковых имен!"), то озорные, полные неподдельного юмора ("Удивительный вопрос: / Почему я водовоз? / Потому что без воды / И ни туды, и ни сюды...", "Жил отважный капитан...", с ее ставшим крылатым рефреном: "Капитан, капитан, улыбнитесь! / Ведь улыбка - это флаг корабля. / Капитан, капитан, подтянитесь! / Только смелым покоряются моря!"), то проникнутые мужественным лиризмом ("...Если ранили друга - / Перевяжет подруга / Горячие раны его"), песенные тексты Лебедева-Кумача всегда вызывали романтически-светлое ощущение красоты и "правильности" жизни, молодого задора и предчувствия счастья, органично сливались с музыкой, легко и безыскусственно, словно рожденные фольклором, ложились на память простыми и точными словами, энергично и четко построенными фразами.

На фоне ряда не слишком удачных ура-патриотических текстов ("Песня молодости", "Нас не трогай", "Советский простой человек" и др.) выделяются те гражданственные стихи Лебедева-Кумача, что с искренней силой, лирической и величавой одновременно, выразили глубину любви и уважения к своей стране, став основой классических песен сов. репертуара, до сих пор не забываемых народом ("Песня о Родине" - "Широка страна моя родная..., Москва майская - "Утро красит нежным цветом / Стены древнего Кремля..."). Менее успешными оказались опыты поэта в трудном жанре "производственной" песни ("Песня трактористов" - "Наша сила везде поспевает, / И когда запоет молодежь, / Вся пшеница в полях подпевает, / Подпевает высокая рожь").

Песни на слова Лебедева-Кумача исполнялись на радио и концертах, их охотно пел и народ. Истинным символом борьбы, грозного сопротивления и уверенности в победе стала гимнически-маршевая песня Лебедева-Кумача на музыку А.В.Александрова "Священная война" ("Вставай, страна огромная, / Вставай на смертный бой..."; текст опубликован в газете "Известия" через 2 дня после начала войны, 24 июня 1941). Богатую палитру настроений, интонаций, ритмического рисунка демонстрируют песни на стихи Лебедева-Кумачева "Лунный вальс" ("В ритме вальса все плывет..."), "Молодежная" ("Вьется дымка золотая, придорожная..."), "Чайка" ("Чайка смело / Пролетела / Над седой волной..."). Многие песни поэта впервые прозвучали с киноэкрана (кинокомедии "Веселые ребята", "Цирк", 1936, "Дети капитана Гранта", 1936, "Волга-Волга", 1937, муз. И.О.Дунаевского).

В годы Великой Отечественной войны Лебедев-Кумач , служивший в военно-морском флоте, написал много массовых песен и стихов, звавших к битве (сборники "Споем, товарищи, споем!", "В бой за Родину!", "Будем драться до победы", все 1941; "Вперед к победе!", "Комсомольцы-моряки", оба 1943). Автор поэтических сборников "Книга песен", "Моим избирателям" (оба 1938), "Мой календарь. Газетные стихи 1938 г". (1939), "Песни" (1939; 1947), "Колючие стихи" (1945), "Стихи для эстрады" (1948), стихов, адресованных детям ("Петина лавка", 1927; "Про умных зверюшек", 1939; "Под красной звездой", 1941).

Один из признанных литературных мэтров и создателей советской массовой песни, обласканный властью, лауреат Государственной премии (1941), Лебедев-Кумач , судя по мемуарным публикациям конца 1990-х годов, испытывал периоды острого разочарования в чистосердечно воспеваемой им советской действительности и особенно в ее вожде Сталине. Но это не повлияло на создание поэтом жизнеутверждающей песенной мифологии современного ему общества.